<<< Ресторан Harry's Bar

- Франческа еще не пришла?
Серый шелк соскальзнул с плеч, когда вампир кончиками пальцев ног попробовал воду и невольно поморщился.
- Горячее! Я хочу горячее!
Давайте-давайте! Вампир замахал руками,поторапливая оборотней, связал волосы в хвост и опустился на дно ванной, попутно разбрызгивая воду, пену, заливая пол. С губ сорвался легкий стон, скорее от усталости. чем от удовольствия. Все тело болело, болело нестерпимо. Шипало, дергало, резало от мыла, от горячей воды. Часть ран затянулось, часть еще оставались открытыми. Прижав к лицу платок, вампир зашипел и обмакнул его в воду, смывая кровь.
- Где Франческа, Лилиан, она еще не пришла?
Вампир прижался щекой к холодной коже одной из склонившихся к нему девушек и тихонько выдохнул ей в ушко.
- Нет... Где она, где она ходит.
Мэль закрыл глаза и сполз ниже по стеночке ванной. Тело еще дергалось от воспоминаний о прошедшем вечере, ночи, вампир инстинктивно облизнул губы и вздохнул. Хочу, хочу еще. Игрушка, его игрушка была неповторимой. Дерзкой, особенной, лучшей. И он хотел ее еще. Ванильная пена рассеивалась, таяла в воде, распространяя горьковатый аромат. Он держался на языке, он заползал глубже, вытаскивая изнутри неприятные ощущение, горечь, странную горечь за собой.
Тонкие пальцы разгоняли пену, обнажая порозовевшую от крови водную гладь, набирали горсти, горсти этой пены и снова опускали ее в воду. Очередной ковш горячей воды, пар. Вампир поежился, потянулся в своей неге, выгоняя из головы неприятные непонятные ему ощущения, провел рукой вниз по животу.
- Вон, все воон.
Громко говорить не надо было. Мэланио прижался щекой к белой эмали, кусая губы, один среди пустой ванной комнаты, пытаясь вспомнить то самое недавно полученное удовольствие, сжимая, лаская себя сильнее.

- Ты опоздала. Ты не появилась, когда Я тебя звал.
Пальцы быстро скользили по мягкой, бархатистой коже, собирали ее, натягивали, щекотали. Вода словно бы зализывала "зараженные" участки кожи, боль уходила волнами, и волнами накатывало Желание. Голос вампира был стеклянный, сухой, как крупицы, как песок. На лбу то появлялись, то исчезали морщинки, он не хотел, чтобы кто-либо видел его сейчас, хотел позволить себе расслабиться, позволить тихие хриплые стоны, позволить вертеться в ванной, взбивая душистую пену, забрызгивая водой пол и стены... Стивенсон, Рик Стивенсон, с ума сойти...какой-то жалкий журналистишка. Яркий, яростный, сопротивляющийся. Острый, пряный, и так..стонущий от его укусов.
Вампир приоткрыл губы. Франческа. На ее поцелуй он не ответил и не собирался отвечать. Губы девушки приятно холодили разгоряченную кожу, и может быть приди она во время... Но непослушных детей нужно наказывать. И наказывать жестко. Пара быстрых движений, и к запаху благовоний, наполняющему комнату примешался резкий горьковатый запах вампира. Мэль раскрыл глаза, судорожно выдыхая. Пара секунд, возможность прийти в себя, спрятать ненароком отразившиеся на лице эмоции и мысли.
- Найди Лорена.
О нет, слова были адресованы не Франческе, а девушке, появившейся в ванной комнате сразу после того, как Мэль отдал ей немой приказ. Лорен, мощный оборотень, прислуживающий скорее Авну, чем его брату, отчего за ним приходилось посылать, но исправно выполняющий и поручения Мэля. Вампир хотел заготовить что-нибудь особенное... Или же как всегда обойтись обычным крестом? Массивное распятие, гроб дочери, недели будет достаточно...
- Ах!  - Вампир всплеснул руками, поднимаясь и принимая из рук Франчески полотенце.  - Этот мальчик был действительно хорош! Я не удивляюсь тому, что ты задержалась, но наказание тебе не избежать, мой эдельвейс.
Улыбаясь, как добрый папочка, искренне любящий свою дочь, Мэланио погладил девушку по щеке и позволил себя вытереть.
- Я бы хотел, чтобы ты не выпускала его из виду. Встречалась ненароком, а лучше всего очаруй его. Славная выйдет игра. 

Его девочка боялась. Боялась ослушаться его приказов, боялась выполнять их. Боялась. Он чувствовал этот страх, он был настолько четко осязаемый, он плавал сгустками в пропахшем благовониями и мыльной пеной воздухе, обволакивал, словно паутина, заползал в самые тайные уголки души, которые никому не велено показывать, которые спрятаны не только от чужих глаз, но и от себя тоже. Ее страх, ее. Вопрос про мальчишку заставил вампира невольно поморщить нос. Как он не любил эти вечные вопросы. Как? Когда? Зачем? Почему?.. Думать, отвечать, втолковывать, тратить лишние минуты на кучу бесполезных слов, которые влетят в одно ухо, а после забудутся, как нечто ненужное.
Хотя вопросы Франчески скорее заставили его задуматься, нежели рассердиться.
- Мне показалось, или.. - Вампир чуть наклонил голову, ближе, ближе к ее лицу, так, что они буквально соприкасались губами, кончиками носа, лбом. - ..или ты беспокоишься. За него.
Изучающий взгляд в момент посеревших глаз. Обычно такая близость с светловолосым вампиром внушала трепет девушкам, но трепет от желания. Сейчас же ни тон, ни выражение лица Мэланио не предвещали ничего хорошего.
- О чем с ним вы говорили, дитя мое?
Не вопрос, приказ. Приказ рассказать сейчас же. Она задержалась слишком надолго. Чтобы обтереть, одеть и поставить на ноги мальчишку хватило бы десяти-пятнадцати минут.
Скоро должно было взойти солнце. Мэланио уже научился находиться в это время не в гробу, но вот его птенец..

- Я не ревную.
Натянутые нотки в стальном голосе. Она не задала вопроса в слух, но не нужно быть телепатом, чтобы угадать его. Тут хоть к гадалке не ходи, а Чес ревновала его всегда. Так было, так есть и так будет. Кто бы ни был его новой пассией, насколько бы он или она ни были привлекательны, умны, какой бы статус не имели, она всегда будет его ревновать. Потому что это Она. И он долго выбирал ее такую. Преданную ему, честную и влюбленную. Его так забавляло порой быть так слепо любимым. Он получал садистское удовольствие, играясь с ней, показано отталкивая, то привлекая ближе к себе. А она терпела. Все его теплые слова и ледяные взгляды. Огонь давно не горел и он не мог вспомнить, был ли он вообще. Были ли искры между ними. И что он чувствовал в ее постели. Что чувствовала она для него не было секретом, но сколько лет прошло, ничего не меняется. В поместье не так мало вампиров, да и сам город отнюдь не маленький. Учитывая, что и поездить с ним по другим резиденциям Чес в свои еще молодые для вампира годы, успела вдоволь. И все же ни один ее не зацепил. Возможно ли что она встречалась с кем-то тайно? Возможно, но потенциально проблематично. И все всегда сводиться к одному и тому же базису - настроению Мэланио. 
- Хотя он-таки потрясающий. Эта нежная кожа, яркие глаза.
Мэль улыбался, повязывая пояс халата, а после приобнял дочь за талию, следуя к двери в его покои. Голос его был деланно мечтательный, воодушевленный, восторженный, даже несколько влюбленный.
- А как он целуется, Чес! Ты видела? Ты видела его губы? Это просто нечто, а не губы! Сладкий пряный плод.
Вампир причмокнул, падая на кровать и расслабленно потягиваясь. Скоро должен был наступить рассвет, но он в силу своего возраста уже научился находится в это время не в гробу. И даже спать на кровати. Хотя гроб был все-таки привычнее, темнее, уютнее. Зато здесь он мог не опасаться проснуться с крестом на крышке гроба и подобными неприятностями.
- И я хочу его еще. Еще, еще. Много-много раз.

Дети-дети, столько бахвальства в голосе, и вот не объяснишь же, что все оно попусту. Но детство на то оно и детство, чтобы наслаждаться им и не думать о последствиях. Его девочка, несмотря на годы, была еще маленькой, маленькой малышкой. Вспыльчивой, пусть и эгоистичной, поступающей порой неразумно, а иногда и очень неразумно. Но малышей наказывать нехорошо, особенно за глупые слова и речи. Хотя поучить и проучить порой следовало. Изнеженное после очередного оргазма тело просто требовало постели, на нее он и опустился, распахивая полы халата и позволяя ткани сползти с тела ровно на столько, на сколько ей вздумается, обнажая его гладкую бледноватую кожу на груди, изящный торс, узкие соблазнительные бедра, по которым сейчас и полз украдкой взгляд дочери, поднимаясь вверх к прикрытому краем ткани паху.
На лицо так и просилась улыбка, но губы лишь чуть дернулись, изогнулись в уголках и лицо снова приобрело серьезное выражение.
- Дорогая, в мои игрушки играю я. И только я.
Ласковый опутывающий согревающий словно густой мех голос с нотками нажима, обволакивающий, заставляющий её сейчас чувствовать все его превосходство и одновременно соблазнительность и силу. Вампиры порядочные извращенцы, что и не мешало Мэлю пользоваться всеми возможными и невозможными способами влияния на девушку. Легкий поток силы, оглаживающий ее тело теплым еле заметным ветерком, скользящим по всему телу, словно это его руки сейчас заползали под одежду, под тонкую ткань платья, оглаживая обнаженную тонкую мягкую кожу, скользя меж грудей вниз к животу и ниже. Мэль прикрыл глаза, сладко жмурясь и потягивась довольно от тихого еле слышного стона вожделения и снова раскрыл глаза, глядя на дочь трезвым и жестким взглядом.
- Я разрешаю тебе флиртовать с ним как тебе вздумается и сколько тебе вздумается. Но заставь его думать обо мне, заставь его стремиться ко мне, по любой причине, ненависти или вожделения, мой образ должен крутиться в его мозгу даже когда он спит.
Вампир окончательно стянул с себя халат, переворачиваясь на постели на живот и прикрывая глаза.
- Тебе нужно идти. Рассвет близок.